Лихтенвальд из Сан-Репы. Том 1. В Нусекве - Алексей Козлов

– Ну и как такие люди решают свои проблемы? Бросил ли хоть один из них камень в своих грабителей? Сказал ли кто-то из них открыто им в глаза: «Вы сделали нам зло! Я вас всех ненавижу, и уважать ваши святыни больше не намерен! И подчиняться вам не буду! Прочь от меня!»? – продолжил допрос Гитболан.

– Именно так! Именно так! Этот парень – один из немногих, кто может позволить себе такое. Плевать ему на всё! Класс! Класс! Просто класс! Это что-то!

– А другие? Наверно там немало обиженных? Что они?

– Куча фигни, сэр! Не то слово, шеф! Почти все! Девяносто девять процентов нищих, что вы хотите? Молчат, как рыбы! Я думал о них лучше!

– Что ты говоришь? Что же за революция здесь случилась?

– Это революцией даже назвать невозможно! Хуже!

– И что?

– Хуже! У них контрреволюцию сделали двоечники – управленцы, ни к чему не способные, ни к чему не стремящиеся. Сделали с тем, чтобы самим остаться у власти! Им это пока удалось! А люди? Они слабы и ничтожны! Сидят по норам, и слова сказать не смеют! Все ограблены! Все сметены духом! Живут как в тумане! Стандарты жизни нарушены все! Вы можете представить государство, способное реквизировать без войны, чумы и голода все сбережения граждан? О как! Никакого отдыха для большинства, никакого здравоохранения, ничего! Конец света ничто по сравнению с этой пыткой! Жизнь из народа забирают по капле, как иезуиты! И на виду у голого нищего народа урод, бывший прездюга, вместо того, чтобы в петле висеть, получает содержание в год, вы себе представьте – полтора миллиона долларов. Газ бесплатный, вода из крана бесплатная дополнительно! Шофер, повар, врач – собственные! Зачем народу такая власть, не понимаю! Это правительство никакого позитивного влияния на жизнь большинства не оказывает всё равно! Без такой власти было бы много спокойнее и чище! Хорошо только то, что они здесь ненадолго, не задержатся, скоро от этой гадости и следа не останется!

– Я тоже так думаю! Да, я всегда имел определённое мнение об этом народе, и в особенности о его начальниках. Отпетые негодяи, в своём большинстве! Таких уродов нигде в мире нет! В любой стране, сделай с любым гражданином десятую долю того, что сделали эти хряки со всем народом, так люди сразу начинают стрелять и бросать камни, а эти… Кстати, это правда, что их государство решилось на реквизицию вековых накоплений частных лиц, я правильно понял?

– Правда! Правда! Вот уже десять лет всё украли, по процентам не платять ничего, закона о вкладах нетути, всё у них шито-крыто, если бы в мире был сатана, он поступил бы точно так! Единственно, что получается у них и – всегда получалось – это содержать целую банду совершенно бесполезных вояк, полицейских и доносчиков разных мастей!

– Что вы говорите? Так может быть, и за нами уже наблюдают?

– Не может быть шеф, а я знаю точно – наблюдают и наблюдают внимательно!

– Да уж! Хуже поступить невозможно! Да это не правители, а ублюдки какие-то! Я шокирован и так этого не оставлю! А кто это придумал? Может быть, в государстве действительно нет денег для обманутых вкладчиков?

– Есть и немалые, на блуд, бордели, готические замки у них деньги есть! На это – нетути! На нужные вещи у них ни копейки нет, у них малолетние дети по помойкам зимними ночами лазють, и ничего! Им хоть… в глаза – божья роса! А придумал это, заложу, заложу с удовольствием, один алкоголик… – Нерон наклонился к уху Гитболана и сказал что-то.

У Гитболана по лицу промелькнула мудрая усмешка.

– Ну, уж? Да, иногда в людских муравейниках строится такое, что муравьи потом начинают с ума сходить, глядя на дела лап своих, потому что сотворили такое, что не хочется жить среди своих изобретений! Как ты думаешь, нужно ли проявлять жалость к хищным и безжалостным, Нерон?

– Я вас умоляю, никакой жалости! Это будет просто неправильно понято помимо всего! Кстати, многие из них не только отпетые сволочи, но ещё и правоверные християне! В церкву ходють! Крестются! У них культ всех этих превосходительств, высочеств, короче всей этой бездарной шелупони, какую народ послал однажды к чёрту и которая снова над ним множится, как короста.

– Да-а? Ещё чище! Так говоришь, и никакой жалости? Христяне? – гаркнул Гитболан так, что в люстре зазвенели сосульки. – Иудео-христиане! Хорошо, давай, я почитаю сочинения этого человека, вечер велик, и надо занять его чем-нибудь полезным! Надеюсь, это не слезливые мемуары какой-нибудь зреющей прыщавой гимназистки! – сказал Гитболан, отмахнул чёрную чёлку со лба и с удовольствием уселся на кресло с двумя кожаными подлокотниками и с тиснёным вензелем над головой. Упорная гордая складка прочертила его лоб. Потом Гитболан посмотрел туда, куда указывал Кропоткин и взял со стола в руки две довольно объёмистые папки. Взвесил, какая больше весит. Потом со свистом открыл первую. Открыв её, он прочитал на заглавном листе, уже пожелтевшем аккуратный, начертанный круглым каллиграфическим почерком вензель «Лихтенвальд из Сан Репы».

Далее шёл текст, написанный разборчивым, убористым почерком. «Первое правило вежливости – умение разборчиво писать!» – с улыбкой подумал Гитболан.

Гитболан с преувеличенным интересом взял кипу листков разного размера и приступил к чтению незнакомого текста, сначала пропуская неинтересные для него куски, а потом всё подряд, с самого начала.

Его лицо стало каменным, а потом стальным.

Автор этого повествования, заинтересованный во внимании своего читателя, не допустит, чтобы столь интересный текст ускользнул от его глаз, и приводит его почти полностью, выбросив только смутные и не имеющие никакого отношения к основному разговору заметки, разбросанные то и дело на полях.

Гитболан же читал всё:

«Человек, окончательно свихнувшийся и пытающийся написать путеводитель по Сблызнову, должен знать, какую невыносимую ношу он берёт на себя, какую ответственность принимает на грудь. Гораздо легче описать амёбу, медузу или содержимое болотного бегемота, чем внутренности любимого города, являющегося, к сожалению, моей родиной. Хмурый и гордый сблызновец должен знать лишь то, что автором движет только любовь к родному так сказать краю, любовь во всех её проявлениях. Автор никоим образом не может быть обвинён в насмешке и очернительстве. Очернить абсолютно чёрное невозможно. Любимый город может спать! Спокойно! Мы начнём рассматривать его исторические руины с места обычно описываемого во всех поэтических дифирамбах…

«Я была молода, занималась воровством, грешила беспорядочными половыми отношениями. Прошли годы – я поверила в Бога. Это случилось после того, как я упорядочила половые отношения и поверила в Бога… После того, как я упорядочила Бога и поверила в беспорядочные половые отношения, я…»

– Там ведь нет такой фразы, шеф?! – осмелился нарушить уединение Гитболана Нерон.

– Тебе всегда было свойственно ответственное отношение к жизни, Нерон! – ответил великий полководец и философ и засмеялся, – Слушай лучше!

Глава 4. Лаурентия при лунном свете

«Если тебе, о любезнейший мой читатель – услада сердца моего, птенец гнезда Пидрова, мёд глаз моих – захочется попасть в древний и благословенный город Сблызнов, то сделать это, скажу тебе честно, совсем несложно. Раз плюнуть и два растереть. Я не говорю о любовниках Фортуны, у которых проездные билеты в оба конца. Я говорю о бедняках, которым тоже можно туда попасть, хотя бы на карте. Им не нужно назад, потому что в Сан Репе у них один конец. Выбросьте из головы Европу с белыми скалами юга Англии, в которые бьётся дикая волна Ла Манша. Это не интересно! Скучная Европа. Затихшая Европа. Сломленная Европа. С грустью озираю я твои половинчатые умы, четвертованные души и твоё разъятое на мелкие кусочки тело. Провинция Обжимон де Облиманс во Франции вам тоже не очень нужна. Зачем вам пенистые холмы Обжимон де Облиманса, когда есть нечто покруче? Сразу разверните карту Сан Репы так, чтобы были видны названия и приступайте к делу! Сан Репа – вот что по-настоящему круто!

Для этого достаточно найти на карте Сан Репы Нусекву. Надеюсь, вы знаете, что это такое – большой жирный кружок с разбегающимися от него линиями железных и автомобильных дорог – он похож на жирного паука. Вот он! (В безусловном соседстве с Сан Репой, кстати, даже ближе, чем вы предполагаете, располагалась Друссия, столь похожая на Сан Репу, что Алексу иногда начинало казаться, что они близнецы и братья и в равной степени ценны для матери – истории). Стоит только отложить циркулем где-то около 500 миль в юго-восточном направлении, и тогда вы действительно попадёте пальцем в город Ж… пов, тьфу, в город Сблызнов, я всегда путаю эти расположенные на одной широте города – побратимы. Если вы бедны настолько, что у вас нет циркуля, воспользуйтесь линейкой! Вы попадёте-таки пальцем в город Сблызнов, столь же прославленный, сколь никому не известный. Влияние востока и юга сильно чувствуется в его довольно сильно изъеденном оспой лице. Это влияние ведётся, вероятно, с тех легендарных и мифических времён, когда на довольно пологих холмах смешались ошмётки арийских армий, орды черемис, хохляцкие курени и неописуемые ссыльнокаторжные выселки всех мастей и видов, принуждённые маятся в Сблызнове по причине его сугубой удалённости от всех столиц. Селились здесь и такие племена, о которых сказать что-либо вообще невозможно. Чинальдюги, к примеру! Или салотупы! Мясотёры наконец!